Простота в пустоте
http://newizv.ru/news/culture/29-05-2012/164129-prostota-v-pustote
Две недавно открывшиеся выставки – «Механизмы времени» питерского художника Виталия Пушницкого и «Морфология» москвича Сергея Соболева – показывают заповедную территорию изящества и эстетизма. Они оба – один в живописи, другой в скульптуре – пытаются достучаться до сокровенных чувств зрителей. Единственная проблема – э
«В царстве постоянного хаоса и неустойчивых равновесий люди получают удовольствие от простых (или сложных) гармонических решений», – заявляет Виталий Пушницкий. Питерцам не только прощают такого рода пассажи, но даже ждут их как манны небесной. Вот уже сто лет так повелось: Москва – ярмарочная загульность, Петербург – классика с налетом декаданса. В этом смысле господин Пушницкий – плоть от плоти воспитанник старой академии (Института Репина) и, кажется, только философская серьезность и творческая отстраненность от тусовки не привели его в новую академию (как когда-то Блок открестился от декадентов).
То, что художник больше вглядывается в прошлое, чем в настоящее, очевидно уже в первом зале на пятом этаже Музея современного искусства (посетитель доезжает туда на лифте, а затем спускается до первого этажа, последовательно осваивая различные серии работ). Здесь показан известный цикл «Свет»: вполне себе реалистические черно-белые полотна на вечные сюжеты (детство, женственность, рождение и смерть) встроены в антураж из ламп дневного света и металлических решеток. Так возникает зона отчуждения, особый сдвиг, заставляющий искать смыслы вне холста и масла, а за пределами земной жизни. Этот сдвиг в некоторых своих сериях Пушницкий культивирует с особым нажимом: так, в картинах-тондо с откровенными эротическими сценами (цикл «Затмения») художник вырезает ровные круги и подсвечивает их изнутри встроенными лампами. Получаются то ли вечная космогония секса, то ли авангардный светотеневой объект.
«Центр окружности» Сергея Соболева.
Взгляд, направленный на «настоящее в прошлом» (present in the past, как сказали бы англичане), заставляет убирать случайные черты, стирает цвета, поднимает каждый мотив до надгробной эпитафии. К слову, уход от реальности в историю диктует темы и средства, которые давно апробированы в ХХ веке. Здесь приходится признать, что творения Пушницкого напоминают слишком многое из уже виденного – и картины Герарда Рихтера, написанные с негативов, и живописные руины Валерия Кошлякова. Но для московского зрителя, погруженного в пестроту социальных и развлекательных проектов, это как холодный душ – все пройдет, а что останется? Пустота со следами взрыва.
В одном из своих интервью молодой скульптор Сергей Соболев доказывал, что в искусстве ничто не исчезает – просто меняет модус: «Когда появилась фотография, это не означало, что живопись умерла. Просто живопись занялась цветом, а фотография взяла на себя изобразительные функции». Речь идет об импрессионистах времен начала фотосъемки. Сегодня, с эскалацией цифровой фотографии, живопись занялась уже не цветом, а светом. Точно так же как и скульптура – она тоже пытается избавиться от повествовательного пафоса. И Сергей Соболев – яркий и редчайший у нас пример галерейной модернистской скульптуры, противостоящий памятникам и госзаказам.
Это даже не скульптура, а объекты. Не случайно первый зал галереи «11.12» погружен во тьму – в мерцающих лучах озаряются части белоснежной Venus, «Улыбки» и «Центра». Особенно мощное впечатление производит объект «Инь-Ян» – круглая композиция построена таким образом, что одна сторона под лучами софита всегда оказывается в тени. Скульптуры Соболева рассчитаны даже не на взгляд, а на тактильные ощущения. Они ничего не рассказывают, а соблазняют, и в этом плане они намного ближе древнегреческой традиции, чем все академические мраморы. Каждый из объектов в отличие от всей московской бронзы стремится не к разговору, а к паузе, к молчанию. И, судя по всему, именно эта многозначительная пустота становится последним прибежищем чистого искусства.
http://newizv.ru/news/culture/29-05-2012/164129-prostota-v-pustote